Неточные совпадения
Тем не менее вопрос «охранительных
людей» все-таки не прошел даром. Когда толпа окончательно двинулась по указанию Пахомыча, то несколько
человек отделились и отправились прямо на бригадирский двор. Произошел раскол. Явились так называемые «отпадшие», то есть такие прозорливцы, которых задача состояла в том, чтобы оградить свои спины от потрясений, ожидающихся в
будущем. «Отпадшие» пришли на бригадирский двор, но сказать ничего не сказали, а только потоптались на месте, чтобы засвидетельствовать.
Люди позабыли прошедшее и не задумывались о
будущем.
Потом стали представляться ей вопросы более отдаленного
будущего: как она выведет детей в
люди.
Несмотря на это, на меня часто находили минуты отчаяния: я воображал, что нет счастия на земле для
человека с таким широким носом, толстыми губами и маленькими серыми глазами, как я; я просил бога сделать чудо — превратить меня в красавца, и все, что имел в настоящем, все, что мог иметь в
будущем, я все отдал бы за красивое лицо.
Но неизвестно
будущее, и стоит оно пред
человеком подобно осеннему туману, поднявшемуся из болот.
«Вырастет, забудет, — подумал он, — а пока… не стоит отнимать у тебя такую игрушку. Много ведь придется в
будущем увидеть тебе не алых, а грязных и хищных парусов; издали нарядных и белых, вблизи — рваных и наглых. Проезжий
человек пошутил с моей девочкой. Что ж?! Добрая шутка! Ничего — шутка! Смотри, как сморило тебя, — полдня в лесу, в чаще. А насчет алых парусов думай, как я: будут тебе алые паруса».
Не было бы всего этого!А любопытно, неужели в эти
будущие пятнадцать — двадцать лет так уже смирится душа моя, что я с благоговением буду хныкать пред
людьми, называя себя ко всякому слову разбойником?
Что же касается до
будущей карьеры его, то она тоже казалась ей несомненною и блестящею, когда пройдут некоторые враждебные обстоятельства; уверяла Разумихина, что сын ее будет со временем даже
человеком государственным, что доказывает его статья и его блестящий литературный талант.
— О
будущем муже вашей дочери я и не могу быть другого мнения, — твердо и с жаром отвечал Разумихин, — и не из одной пошлой вежливости это говорю, а потому… потому… ну хоть по тому одному, что Авдотья Романовна сама, добровольно, удостоила выбрать этого
человека.
В молодой и горячей голове Разумихина твердо укрепился проект положить в
будущие три-четыре года, по возможности, хоть начало
будущего состояния, скопить хоть несколько денег и переехать в Сибирь, где почва богата во всех отношениях, а работников,
людей и капиталов мало; там поселиться в том самом городе, где будет Родя, и… всем вместе начать новую жизнь.
Оно тоже, конечно, обидно для молодого
человека с достоинствами и с самолюбием непомерным знать, что были бы, например, всего только тысячи три, и вся карьера, все
будущее в его жизненной цели формируется иначе, а между тем нет этих трех тысяч.
— Я, конечно, не мог собрать стольких сведений, так как и сам
человек новый, — щекотливо возразил Петр Петрович, — но, впрочем, две весьма и весьма чистенькие комнатки, а так как это на весьма короткий срок… Я приискал уже настоящую, то есть
будущую нашу квартиру, — оборотился он к Раскольникову, — и теперь ее отделывают; а покамест и сам теснюсь в нумерах, два шага отсюда, у госпожи Липпевехзель, в квартире одного моего молодого друга, Андрея Семеныча Лебезятникова; он-то мне и дом Бакалеева указал…
Паратов. Помилуйте, за кого же вы меня принимаете! Если женщина свободна, ну, тогда другой разговор… Я, Лариса Дмитриевна,
человек с правилами, брак для меня дело священное. Я этого вольнодумства терпеть не могу. Позвольте узнать: ваш
будущий супруг, конечно, обладает многими достоинствами?
— Неужто, Марья Ивановна, хочешь и ты нас покинуть?» Марья Ивановна отвечала, что вся
будущая судьба ее зависит от этого путешествия, что она едет искать покровительства и помощи у сильных
людей, как дочь
человека, пострадавшего за свою верность.
Анна Сергеевна недавно вышла замуж, не по любви, но по убеждению, за одного из
будущих русских деятелей,
человека очень умного, законника, с крепким практическим смыслом, твердою волей и замечательным даром слова, —
человека еще молодого, доброго и холодного как лед.
«А что, если я скажу, что он актер, фокусник, сумасшедший и все речи его — болезненная, лживая болтовня? Но — чего ради, для кого играет и лжет этот
человек, богатый, влюбленный и, в близком
будущем, — муж красавицы?»
— Должен! Ты — революционер, живешь для
будущего, защитник народа и прочее… Это — не отговорка. Ерунда! Ты вот в настоящем помоги
человеку. Сейчас!
Самгину казалось, что им хочется бить палками
будущих солдат, и эти надорванные, изношенные
люди возбуждали в нем сочувствие.
— Нет, отнеситесь серьезно, — просил тот, раскачиваясь на ногах. —
Люди, которые знают вас, например Ряхин, Тагильский, Прейс, особенно — Стратонов, — очень сильная личность! — и — поверьте — с большим
будущим, политик…
— В России живет два племени:
люди одного — могут думать и говорить только о прошлом,
люди другого — лишь о
будущем и, непременно, очень отдаленном. Настоящее, завтрашний день, почти никого не интересует.
Она мешала Самгину обдумывать
будущее, видеть себя в нем значительным
человеком, который живет устойчиво, пользуется известностью, уважением; обладает хорошо вышколенной женою, умелой хозяйкой и скромной женщиной, которая однако способна говорить обо всем более или менее грамотно. Она обязана неплохо играть роль хозяйки маленького салона, где собирался бы кружок
людей, серьезно занятых вопросами культуры, и где Клим Самгин дирижирует настроением, создает каноны, законодательствует.
— Хлам? — Дронов почесал висок. — Нет, не хлам, потому что читается тысячами
людей. Я ведь, как
будущий книготорговец, должен изучать товар, я просматриваю все, что издается — по беллетристике, поэзии, критике, то есть все, что откровенно выбалтывает настроения и намерения
людей. Я уже числюсь в знатоках книги, меня Сытин охаживает, и вообще — замечен!
«Нужно иметь какие-то особенные головы и сердца, чтоб признавать необходимость приношения
человека в жертву неведомому богу
будущего», — думал он, чутко вслушиваясь в спокойную речь, неторопливые слова Туробоева...
— На бирже будем играть, ты и я. У меня верная рука есть,
человек неограниченных возможностей,
будущий каторжник или — самоубийца. Он — честный, но сумасшедший. Он поможет нам сделать деньги.
Это сказалось само собою, очень просто: два серьезных
человека, умственно равные, заботливо беседовали о
людях юных и неуравновешенных, беспокоясь о их
будущем.
— Да, так. Вы — патриот, вы резко осуждаете пораженцев. Я вас очень понимаю: вы работаете в банке, вы —
будущий директор и даже возможный министр финансов
будущей российской республики. У вас — имеется что защищать. Я, как вам известно, сын трактирщика. Разумеется, так же как вы и всякий другой гражданин славного отечества нашего, я не лишен права открыть еще один трактир или дом терпимости. Но — я ничего не хочу открывать. Я —
человек, который выпал из общества, — понимаете? Выпал из общества.
— Вы повторите эти слова в
будущей вашей обвинительной речи, — посоветовал адвокат и засмеялся так громко, что из толпы рабочих несколько
человек взглянули на него и сначала один, седой, а за ним двое помоложе присоединились к зрителям.
«Попробуем еще раз напомнить, что
человек имеет право жить для себя, а не для
будущего, как поучают Чеховы и прочие эпигоны литературы, — решил он, переходя в кабинет.
Он так целиком и хотел внести эту картину-сцену в свой проект и ею закончить роман, набросав на свои отношения с Верой таинственный полупокров: он уезжает непонятый, не оцененный ею, с презрением к любви и ко всему тому, что нагромоздили на это простое и несложное дело
люди, а она останется с жалом — не любви, а предчувствия ее в
будущем, и с сожалением об утрате, с туманными тревогами сердца, со слезами, и потом вечной, тихой тоской до замужества — с советником палаты!
Любопытно, что этот
человек, столь поразивший меня с самого детства, имевший такое капитальное влияние на склад всей души моей и даже, может быть, еще надолго заразивший собою все мое
будущее, этот
человек даже и теперь в чрезвычайно многом остается для меня совершенною загадкой.
Европа создала благородные типы француза, англичанина, немца, но о
будущем своем
человеке она еще почти ничего не знает.
Я с самого детства привык воображать себе этого
человека, этого «
будущего отца моего» почти в каком-то сиянии и не мог представить себе иначе, как на первом месте везде.
Впрочем, в встрече его с нею и в двухлетних страданиях его было много и сложного: «он не захотел фатума жизни; ему нужна была свобода, а не рабство фатума; через рабство фатума он принужден был оскорбить маму, которая просидела в Кенигсберге…» К тому же этого
человека, во всяком случае, я считал проповедником: он носил в сердце золотой век и знал
будущее об атеизме; и вот встреча с нею все надломила, все извратила!
Плачущий ребенок для меня отвратителен, а смеющийся и веселящийся — это луч из рая, это откровение из
будущего, когда
человек станет наконец так же чист и простодушен, как дитя.
Мы пришли в самую пору, то есть последние. В гостиной собралось
человек восемь. Кроме нас четверых или пятерых тут были командиры английских и американских судов и еще какие-то негоцианты да молодые
люди, служащие в конторе Каннингама, тоже
будущие негоцианты.
Но для того, чтобы сделать это кажущееся столь неважным дело, надо было очень много: надо было, кроме того, что стать в постоянную борьбу со всеми близкими
людьми, надо было еще изменить всё свое положение, бросить службу и пожертвовать всей той пользой
людям, которую он думал, что приносит на этой службе уже теперь и надеялся еще больше приносить в
будущем.
Хотя большинство из них, проделав несколько опытов приобретения удобств в этой жизни посредством молитв, молебнов, свечей, и не получило их, — молитвы их остались неисполненными, — каждый был твердо уверен, что эта неудача случайная, и что это учреждение, одобряемое учеными
людьми и митрополитами, есть всё-таки учреждение очень важное и которое необходимо если не для этой, то для
будущей жизни.
Большинство же арестантов, за исключением немногих из них, ясно видевших весь обман, который производился над
людьми этой веры, и в душе смеявшихся над нею, большинство верило, что в этих золоченых иконах, свечах, чашах, ризах, крестах, повторениях непонятных слов: «Иисусе сладчайший»и «помилось» заключается таинственная сила, посредством которой можно приобресть большие удобства в этой и в
будущей жизни.
О
будущей жизни он тоже никогда не думал, в глубине души нося то унаследованное им от предков твердое, спокойное убеждение, общее всем земледельцам, что как в мире животных и растений ничто не кончается, а постоянно переделывается от одной формы в другую — навоз в зерно, зерно в курицу, головастик в лягушку, червяк в бабочку, желудь в дуб, так и
человек не уничтожается, но только изменяется.
Заплатин был рассудительный
человек и сразу сообразил, что дело не в репутации, а в том, что сто восемьдесят рублей его жалованья сами по себе ничего не обещают в
будущем, а плюс три тысячи представляют нечто очень существенное.
По личному своему опыту каждый
человек знает, что боязливая и размягчающая отсрочка некоторых страданий и жертв ведет лишь к тому, что в
будущем эти страдания и жертвы делаются еще большими.
Социализм революционный часто хотят видеть в этом рассматривании настоящего поколения живых
людей как простого средства для
будущего.
Люди космического мироощущения духовно готовы идти к неведомому
будущему с творческим порывом.
Даже и теперь еще это так исполнимо, но послужит основанием к
будущему уже великолепному единению
людей, когда не слуг будет искать себе
человек и не в слуг пожелает обращать себе подобных
людей, как ныне, а, напротив, изо всех сил пожелает стать сам всем слугой по Евангелию.
Таким образом (то есть в целях
будущего), не церковь должна искать себе определенного места в государстве, как «всякий общественный союз» или как «союз
людей для религиозных целей» (как выражается о церкви автор, которому возражаю), а, напротив, всякое земное государство должно бы впоследствии обратиться в церковь вполне и стать не чем иным, как лишь церковью, и уже отклонив всякие несходные с церковными свои цели.
— Нет-с, в Смоленской губернии-с. А только ее улан еще прежде того вывез-с, супругу-то мою-с, будущую-с, и с пани-маткой, и с тантой, и еще с одною родственницей со взрослым сыном, это уж из самой Польши, из самой… и мне уступил. Это один наш поручик, очень хороший молодой
человек. Сначала он сам хотел жениться, да и не женился, потому что она оказалась хромая…
Вот в эти-то мгновения он и любил, чтобы подле, поблизости, пожалуй хоть и не в той комнате, а во флигеле, был такой
человек, преданный, твердый, совсем не такой, как он, не развратный, который хотя бы все это совершающееся беспутство и видел и знал все тайны, но все же из преданности допускал бы это все, не противился, главное — не укорял и ничем бы не грозил, ни в сем веке, ни в
будущем; а в случае нужды так бы и защитил его, — от кого?
Они заинтересовали его, он стал искать знакомства с кем-нибудь из них; ему случилось сойтись с Кирсановым, и началось его перерождение в особенного
человека, в
будущего Никитушку Ломова и ригориста.
Владимир Дубровский воспитывался в Кадетском корпусе и выпущен был корнетом в гвардию; отец не щадил ничего для приличного его содержания, и молодой
человек получал из дому более, нежели должен был ожидать. Будучи расточителен и честолюбив, он позволял себе роскошные прихоти, играл в карты и входил в долги, не заботясь о
будущем и предвидя себе рано или поздно богатую невесту, мечту бедной молодости.
Мы с завистью посматривали на его опытность и знание
людей; его тонкая ироническая манера возражать имела на нас большое влияние. Мы на него смотрели как на делового революционера, как на государственного
человека in spe. [в
будущем (лат.).]